БИБЛИОТЕКА МТК «ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ»

III МТК «ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ» (МОСКВА, 2015)

(Повести, рассказы, очерки, а также мемуары и дневники ветеранов Великой Отечественной войны)

70-летие Великой Победы в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов!

☆ ☆ ☆

 

КАК НАЧАЛАСЬ ВОЙНА?

К 70-летию начала Великой Отечественной войны, на портале МТК «Вечная Память» и на Facebook создана специальная страница о Народной повести «Как началась война?..». Так же будет названа и коллективная повесть, в написании которой мы предлагаем принять участие желающим, чтобы создать эпопею народного героизма о самой страшной в истории человечества войне и передать её нашим потомкам. Лучшие «главы» повести будут предложены для публикации в книге и на страницах журнала «СЕНАТОР».
Писатель-драматург Виктор Штанько уже прислал первую главу этой повести; теперь мы ждём её продолжения и от вас: напишите нам историю вашей семьи, воспоминания родителей, дедов и бабушек о том, как они встретили начало войны, какое участие принимали в ней — на фронте, в партизанском отряде, или в качестве тружеников тыла. В этой повести особое место займут и воспоминания детей военных лет: что запомнила восприимчивая детская память об этой войне?..

☆ ☆ ☆

 

Славный юбилей Великой Победы в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов!

ПОКОЛЕНИЕ КОРЧАГИНЫХ: НАША ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА!

Вот и пришло неумолимое печальное время, когда я, предельно престарелый, физически немощный пенсионер, обременённый тяжким букетом болезней, начал в долгие бессонные ночи, вспоминая былое, невольно подводить итоги своей длительной жизни.
Пришла на память хорошо известная миллионам читателей сцена в романе Н.А. Островского «Как закалялась сталь», когда Павел Корчагин, человек героического склада души, стал слепым, неподвижным, прикованным к постели, когда «перед его глазами пробежала вся его жизнь, с детства и до последних дней» и перед ним встал суровый вопрос:
«Хорошо ли, плохо ли он прожил свои двадцать четыре года? Перебирая в памяти год за годом, проверяя свою жизнь, как беспристрастный судья, и с глубоким удовлетворением решил, что жизнь прожита не так уж плохо. Но было немало и ошибок, сделанных по дури, по молодости, а больше всего по незнанию. Самое же главное — не проспал горячих дней, нашёл своё место в железной схватке за власть, и на багряном знамени революции есть и его несколько капель крови». Здесь сливаются образы повествователя и главного героя.
Вот и передо мной сейчас маячит подобный вопрос: как оценить на беспристрастных весах совести мои почти девяносто лет жизни? Могу, во-первых, с удовлетворением сказать, что самое главное — не уклонился от прямого участия в Великой Отечественной войне и на Красном Знамени великой Победы над фашизмом есть капельки и моей крови.
9-го мая — день блистательной Победы — я встретил в венгерском городе Секешфехерваре, в 65 километрах к юго-западу от Будапешта. 10 мая 1945 года я целый день ходил по улицам австрийской столицы Вены.
Навсегда врезалась в мою память советская девушка в военной форме, в хромовых сапожках, которая повелительно регулировала движение машин на Рингштрассе, центральной улице Вены. Мне эта девушка показалась очаровательной, прекрасным символом нашей великой Победы.
И вдруг из тёмного подполья я услышал голос завистливого очернителя из зловещего семейства смердяковых: «Ты уже забыл, как в тверской печати называли тебя фронтовиком в кавычках, как гневно писали, что ты скрывался от участия в войне?» Можешь ли ты опровергнуть это?
Нет у меня документов о полученных на фронте контузиях, но есть боевые награды, справка из Архива военно-медицинских документов в Ленинграде. Вот она: «Огнев Александр Васильевич, 1925, должность — командир отделения 90 гв. с. п., звание — рядовой. На фронте Великой Отечественной войны получил 15 сентября 1943 г. слепое осколочное ранение лёгких тканей левой стопы, по поводу чего с 16 сентября 1943 г. находился на излечении в ГЛР 2950, из которого выбыл 2 ноября 1943 г.»...

☆ ☆ ☆

 

ПРАДЕДУШКА

Марина Павленко, 5 лет.«На днях познакомился с творчеством Марины Павленко» — пишет одесский журналист Виктор Ильин о творчестве юной участницы III Международного творческого конкурса «Вечная Память» Марины Павленко; когда в Оргкомитете решили, что с песней «Прадедушка» она должна стать участницей этого конкурса, то ей на то время было ещё пять лет. Сегодня Марине 6 с половиной года и за это время она успела стать лауреатом многих московских, региональных и международных конкурсов.
«Признаюсь, — продолжает свой рассказ Виктор Ильин, — трудно говорить комплименты существу, которое на 70 лет моложе меня: мне 73, а ей… 4! Трудно, хотя я и журналист со стажем… Поражает, сколько она уже знает наизусть: «Мцыри» и «Бородино» Лермонтова, поэму «Иван Сусанин» Рылеева, стихи Пушкина, басни Крылова. Кстати, «У лукоморья дуб зелёный» она декламировала, если не ошибаюсь, когда ей не было ещё и трёх. И торжественно и гордо заканчивала: «…Там юський дух, там Юсью пахнет!». И сопровождала это такой неповторимой жестикуляцией!
Сегодня она способна еще и мгновенно перевоплощаться. Слушаю китайскую сказку в стихах «Справедливый заяц»: «Глаза у волка кровью налились» — и лицо Марины тут же посуровело, брови сомкнулись. А следующую строчку: «тут заяц выскочил, откуда ни возьмись», она произносит таинственно, как заговорщик. Она способна даже на возрастное перевоплощение: мгновенно взрослеет до кутузовского солдата в «Бородино», по-взрослому ненавидит врагов в «Иване Сусанине» и любит Россию, свою Родину, вместе с поэтом.
Помните, знаменитые строчки «Бородино»: «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя. Богатыри! — Не вы!». Произнося эти строки, звучащие у нее даже неким обвинением в адрес современников, Марина безнадёжно махнула ручкой. Это превосходно!.. Вообще, 4-летняя Марина придала этому стихотворению такое новое звучание, что это прямо-таки пример школьникам и учителям: вот как нужно рассказывать великое «Бородино»...

☆ ☆ ☆

 

СИБИРЯК

— Слушай, а давай напишем Колю, а?
Алексей Иванович Кокоулин глядел на меня с хитроватым прищуром. После того, как я написал о нем очерк в нашей газете как о фронтовике, мы подружились, и этот геройский старикан иногда заходил в редакцию «Эвенкийской жизни». Когда просто потрепаться, когда пожаловаться на проблемы.
Впрочем, серьезная проблема у него была одна: жилье. Вернее, отсутствие оного. Ветеран Великой Отечественной жил один в развалюхе, бывшей до войны… конюшней, и переделанной под жилой дом. Лачуга эта была холодной, ее все время надо было топить, чтобы не замерзнуть.
Привозную воду надо было своевременно перетаскивать из уличной бочки в домашнюю, прозеваешь — и на сорока-пятидесятиградусном морозе она за считанные минуты промерзнет до дна, а потом выколачивай ее.
Был Кокоулин помоложе — сам со всем справлялся, не роптал. Ну а когда перевалило за семьдесят, стал просить у местных властей предоставить ему благоустроенное жилье. Ну а что, имел право!
Да вот только чиновники все кормили его обещаниями. Или предлагали жилье вроде получше, поближе к центру столицы Эвенкии, но все с той же ненасытной печкой и с железной бочкой для привозной воды во дворе.
И я писал в газете о проблеме ветерана. Но ушли те времена, когда на газетные публикации местные власти обязаны были реагировать и принимать по ним конкретные меры. Их просто игнорировали. Или пренебрежительно отмахивались. Да и недолюбливали местные власти Кокоулина. Дед был откровенным хулиганом.
Семьи у него не было (с женой давно уже развёлся, а единственный сын жил в Красноярске и напрочь забыл об отце), и Кокоулин нередко устраивал дома загулы — с бабами, с драками, со стрельбой. Как-то ранил из ружья непрошеного гостя. Да и в него стреляли, чудом уцелел.
А когда Алексей Иванович шел в очередной раз в мэрию по поводу своего жилья, там все от него просто прятались. Потому что бывший фронтовик в гневе и выражений не подбирал, и за грудки мог схватить и потрясти...

☆ ☆ ☆

 

О ТЕХ, КОГО ПОМНЮ И ЛЮБЛЮ

Теплом и гомоном грачей наполнялась весна. Казалось, что уже сегодня кончится война. Уже четыре года как я на фронте. Почти никого не осталось в живых из санинструкторов батальона. Остались только я и Валя Озарина. В батальоне все почему-то меня называли Леночкой: и видавшие войну с июня сорок первого, и только что пришедшие на смену уже тем, кто был похоронен в братских могилах…
Отбили какой-то красивый дом. Обойдя всех и оказав первую помощь, отправила в санбат тяжелораненых, поговорила и успокоила тех, кто был ранен в бою. Дел хватало: нужно было постирать бинты, а это значит найти воду, что было очень проблематично, но меня всегда выручали дивизионные разведчики, припасая фляжки с водой. К ним я относилась доверительно, каждый из них был мне как отец или брат, особенно дядя Ваня. Глаза его всегда улыбались. Зная, что Леночка сластена, разведчики приносили трофейный немецкий шоколад, угощали сахаром, галетами. И я была благодарна им.
Моё детство как-то сразу перешло во взрослую жизнь. В перерывах между боями я часто вспоминала школу, вальс… А наутро война. Решили всем классом идти на фронт. Но девчонок оставили при больнице проходить месячные курсы санинструкторов. Занимались много, почти до самой ночи, слушали каждое слово «хирургини» (так мы с девчонками называли Марью Васильевну, пожилого доктора, которая, казалось, знала все)!
Потом теплушки и на фронт. Прощаться особо не с кем было. Мама умерла при родах, а отец мой сразу женился. Я и мамой-то её никогда не называла. Не любила она меня, наверное, оттого, что это не она меня родила. Отца же сразу отправили на Урал вместе с заводом — ему была положена бронь. Он совершенно спокойно отнесся к тому, что его дочь Леночка после ускоренных курсов призывается в армию. Значит, так и должно было быть.
Когда я прибыла в дивизию, уже видела раненых. Говорили, что у этих ребят даже оружия не было: добывали в бою. Первое ощущение беспомощности и страха я испытала в августе сорок первого...

☆ ☆ ☆

 

БАЛЛАДА О ДРАГОЦЕННОСТЯХ

«Гордые мудрецы! Вы хотите в самом себе найти путь к истине? Нет, нет! Не там его искать должно. Поднимите смелою рукою завесу времён протёкших: там, среди гибельных заблуждений человечества, там, среди развалин и запустения увидите малоизвестную стезю, ведущую к великолепному храму истинной мудрости и счастливых успехов. Опыт есть привратник его...»
Н.М. Карамзин.
Присядь-ка рядом мой читатель
Хотел сказать тебе не раз,
В стихах написанный рассказ
Мне показал один приятель.

Поэтом слыть он не намерен.
Он с музой изредка дружил,
Но этот опыт совершил,
И очень в этом был уверен.

В тот миг, когда ее дыханье
Коснулось вдруг его пера
А получилось, что тогда
Нам рассудить. Его старанье

Я думаю, оценишь ты.
Наверно это начинанье
И есть бесплодное писанье
Мятежной юности мечты...

☆ ☆ ☆

 

ДЕНЬ КОМАНДАРМА ПОТАПОВА

Тяжесть и темнота… Тяжесть давила сверху, с боков, отовсюду. Наплывающая волнами завеса мрака казалась неоднородной, слипшейся из грязных ошметьев разного оттенка. Время от времени его затягивало в забытье, в нечувствие, но когда слабое сознание возвращалось, вместе с ним возвращались тяжесть и темнота. Однажды тяжесть стала слабеть, темнота разбегаться в стороны, в расплывшемся сверху пятне света возникли фигурки в мышастые расцветки форме.
Немцы!
Вот так…
Он поднялся почти сразу, словно готовился к подъему те три дня, что пролежал контуженный под телами погибших. Назвал фамилию, должность и звание. Он не услышал своего голоса, почувствовал лишь шевеление губ, но, судя по озадаченным физиономиям фрицев, те его поняли. Он даже сделал несколько неуверенных шагов, но остановился — сначала от непривычки к движению и быстро проявившейся слабости, затем от резкой боли в груди. Впрочем, немцы не торопили, обсуждая нежданно свалившуюся на них удачу. Еще бы: тот самый Потапов, командующий той самой армией.
«Каин, где брат твой Авель? Генерал, где твоя армия?». Нет, это не немцы, — незнакомый глухой голос, проникающий то ли со стороны, то ли изнутри него самого. Причем здесь Каин? Или Авель? Чушь какая-то! Армия… Армии не стало. Раскрошили по полям и перелескам, как крошки по скатерти, перемололи жерновами в промежутке между Днепром и Десной. Ту самую Пятую армию, его армию, которая наносила по врагу по восемь-десять ударов за сутки, которая из всех армий от Балтики до Черного моря отступала на восток последней, отставая от соседей на сотню с лишком верст.
«Где твоя армия, генерал?»
…Как сложилось у деревеньки под Черниговом такое глумливое, почти срамное название, несовместимое со страшными обстоятельствами тех дней. Или ему так тогда показалось, а люди испокон веков тут жили и никакого особенного подвоха в доставшейся по наследству от предков топонимике не замечали.
«Выбли, Выбли, Выбли…»
Как только стало известно о том, что немцы заняли плацдарм на Десне у деревни Выбли, он почувствовал отчаяние. На мгновение, но почувствовал. С начала войны, в самые лихие минуты такого не случалось, а тут мелькнуло: «Не сдюжим». Мелькнула подлая мыслишка и уже не догонишь, не накроешь ладонью: скачет в голове с блошиной сноровкой и повторяет с издевочкой, юродствуя: «Не выдюжим… Не выдюжим…». С запада группа армий «Юг» наседает, с севера, отвернув от Москвы свой танковый клин, двинулся Гудериан. С Окуниновским плацдармом на Днепре не справляемся, а тут еще и немец через Десну перескочил.
Первое сентября 41-го. Дети пошли в школу. Даже в Киеве. А у нас…
Несколько дней пытались выбить немцев с выблинского плацдарма — безуспешно. Оставался шанс спасти армию — отодвинуться от Днепра на рубеж Десны. Но командование фронтом разрешения не дало. А спустя две недели ближе к концу сентября от Пятой армии остались разрозненные группы, с жестокими боями выбирающиеся из окружения. Да что армия — целый Юго-Западный фронт развалился на части и оказался в котле. Таким вот осколочком-обломком выходил штаб его армии, соединившись со штабом ЮЗФ. Кто-то добрался до своих. Он не добрался...

☆ ☆ ☆

 

ТАЙНЫЙ ОСТРОВ

Семигорье — главное село округи — раскинулось вблизи синего Сухтинского озера, чуть в стороне от главной дороги, на долгом пологом склоне холма. Церковь в окружении тихих могил стоит на вершине, три изогнутые улички — избы с палисадами, сараи, бани, огороды — сбегают в сторону озера… Но до озера улицы не добегают — будто растворяются в травах и кустах водополья…
С холма видны: в одну сторону — воды Сухтинского озера, изгиб впадающей в него речки в травяных берегах, серая дорога вдоль воды, (пересекая речку, большая дорога, сворачивает от озера, огибает холм и село и потом снова приближается к озёрной глади); в три другие стороны — невысокие длинные холмы (из Семигорья видны шесть холмов — отсюда, наверное, название и всей волости, и села, ведь оно стоит на седьмом холме). По склонам: поля, крыши деревень, леса, ленты дорог, русла ручьёв и речушек, обозначенные зелёным кружевом береговых кустов…
К 1941-му году Семигорье — центр Семигорского сельсовета, центральная усадьба колхоза «Сталинский ударник» (в нём ещё пять окрестных деревень). Тут же и контора кружевной артели: ведь почти все женщины в округе — от пятилетней девчонки до столетней старухи — кружевницы…
В бывшей Покровской церкви теперь «пожарка»: колокольня — готовая пожарная каланча, а внизу, в самом помещении храма, нелепые в огромном пространстве — телега с бочкой и шлангом, кой-какой пожарный инструмент — вёдра, лопаты, топоры, багры, в отдельной выгородке — сено для мерина. Сам же мерин Соколик, исключённый по старости из колхоза, тихо живёт в отдельном сарайчике рядом с церковью, летом гуляет на длинной привязи там, где определит ему конюх.
Постоянных пожарных двое — однорукий дед Попов, которому предписано наблюдение с колокольни-каланчи за округой, и немедленная подача сигнала в случае замеченного пожара, и Оська-поляк — пожарный-конюх.
Такие строгие противопожарные меры приняты совместным решением колхоза и сельсовета после прошлогоднего пожара. Осенью, во время сушки зерна, загорелся овин. Огонь едва на крайние бани не перекинулся, тогда бы уж и селу несдобровать.
Село-то отстояли, а вот несколько тонн зерна — в снопах и уже вымолоченного — напрочь сгорело...

☆ ☆ ☆

 

ПЯТЬ РАССКАЗОВ О ВОЙНЕ

Ефросинья Георгиевна перебралась в Кронштадт несколько лет назад. Муж умер, а на одну пенсию, даже с блокадными субсидиями, содержать просторную квартиру в центре становилось накладно. Да и о муже всё напоминало в старой квартире. И хотя пенсионерка мало что понимала в инфляции, о которой говорили каждый день по телевизору — от президента до их начальника ЖЭКа — она никак не могла взять в толк, почему при плохом Сталине цены на всё каждый год снижались? Пусть на пять или хотя бы на два процента, но снижались. А при нынешней власти, что же?
Ефросинья Георгиевна привыкла вставать рано. Вот и сегодня будильник не успел прозвенеть, а она уже открыла глаза. Всю жизнь прожила и не пользовалась будильником. Бывало, на смену приходилось подниматься в четыре утра. Они с мамой никогда не опаздывали, даже в блокаду — голодная, обессиленная, продрогшая от холода — едва забрезжит рассвет, как ноги сами опускались с кровати. Рабочие подметили — маленькая Фрося никогда не хныкала. В обязанности её, десятилетнего подростка, входило собирать стружку, а по выходным вставала совсем рано, чтобы после ночной смены помочь маме убрать в цехе. Всякий рабочий, проходя мимо Фроси, смягчал взгляд опухших от бессонной, напряжённой ночи, глаз. И обязательно клал мозолистую ладонь ей на голову, а то и молча протягивал кусок замусоленного сахара. Шестьдесят лет отдала дорогому заводу Ефросинья Георгиевна — заслуженный работник отрасли, ветеран труда. Отрывалась только на учёбу. Закончила семилетку, потом техникум, отработала практику на заводе, поступила в институт и снова вернулась на завод, но уже инженером-конструктором. Здесь и свою вторую половинку встретила, здесь и вся жизнь прошла…
Будильник стала заводить после смерти мужа. Его это был будильник.
Женщина взяла в руки пузатые часы и приподняла ближе к подслеповатым глазам. В шестьдесят пятом году, как раз к двадцатой годовщине победы, выпустили эти часы, у них имелась и юбилейная надпись на циферблате. В тот день пришёл муж с работы, с ночной смены, ещё подумала — чего задерживается? Важно так встал посреди комнаты, а за спиной что-то прячет...

☆ ☆ ☆

 

МЕМУАРЫ ДИВЕРСАНТА-РАЗВЕДЧИКА

С начала Великой Отечественной войны минуло уже несколько десятилетий — это не только целая жизнь, но и больше, чем жизнь! — но фронтовики, которым суждено было выжить, события тех огненных лет не могут вычеркнуть из своей крепкой памяти, ох, и цепкой солдатской памяти. Наверное, потому, что в ней, кроме всего прочего, бережно хранится еще и неугасающая, как Вечный огонь, память о всех воинах, сложивших свои головы в борьбе за общую победу над коричневой чумой — германским фашизмом.
Когда я стою у Вечного огня в День скорби или в священный День Победы, то мне кажется, что это горит не природный газ, который тоже из недр нашей матушки-земли, а горячая кровь сердец погибших солдат: даже после смерти она способна пылко гореть, напоминать о воинах-героях и согревать души благодарных потомков. Хочется верить, что этот огонь будет гореть даже спустя столетия и находить отзыв в признательных сердцах последующих поколений, и этот яркий свет никогда не померкнет, освещая массовый героизм и мужество павших в бою, искалеченных и раненых, а также тех, кто остался в живых. Они выстояли, чтобы страна, родные и близкие продолжали жить, развиваться и чтить подвиг своих отцов, дедов и прадедов.
Нелёгкая судьба выпала моему поколению, вместе с которым и я был призван в Красную Армию накануне Великой Отечественной войны. А случилось это в сентябре 1939 года: до сих пор помню, как меня тепло провожали и напутствовали родители, коллеги по работе и товарищи. Тогда я даже не подозревал, что меня ожидает впереди, поэтому в душе ощущалась некая праздничность и волнительная ответственность за оказанное доверие защищать Родину. Хотя о войне, конечно же, даже не помышлял, просто я, как все молодые люди и граждане СССР, должен был честно исполнить свой воинский долг. А служба в рядах непобедимой РККА — каждый житель страны считал е` именно таковой — тогда считалось высокой честью.
Вместе с другом моего детства и юношества Павлом Даниловым нас призвали в воинскую часть 92-го артиллерийского полка, где мы успешно проходили службу — в тот момент пока мирную. Но 22 июня 1941 года грянула война — как же мы её не хотели, — и наши пути разошлись: его сразу отправили на фронт, а меня эта незавидная участь пока миновала. Страшная война как бы дала мне временную отсрочку, поскольку я в то время находился в полковой школе младшего командного состава. А знания в современной войне просто необходимы были, причем на всех уровнях: от рядового до комбрига и выше...

☆ ☆ ☆

 

ОТВАЖНЫЙ БАТАЛЬОН

Позади 27 месяцев страшной убийственной войны. Казалось, никогда не закончатся эти бесконечные бомбардировки, артналёты, взрывы, стрельба орудий и трескотня автоматов, дым и разрушения, отступления и контратаки, людские жертвы, слёзы и горе, потери боевых товарищей и близких? Где ж тот предел человеческих возможностей, который мог выдержать ужасы противостояния меж пришедшим с Запада фашизмом и советскими воинами? Пока этого никто не знал, но все — на фронтах и в тылу страны, видели: перелом в войне наступил, и Победа придёт. Непременно придёт! Хотя немецкие части ожесточённо сопротивлялись, отчаянно пытались удержать оккупированные рубежи, наращивали свои силы, однако урон они несли ощутимый и отступали — мужество, героизм и самоотверженность советских людей были тому причиной.
Где-то к середине сентября 1943 года командующий 3-й гвардейской танковой армии генерал Рыбалко отдал приказ частям идти в наступление в направлении реки Днепр. Ставилась задача: форсировать реку, закрепиться и обеспечить дальнейшее продвижение частей Красной Армии. Фашисты, отступая, по Черниговским и Полтавским землям, на правом берегу Днепра сконцентрировали большое количество боевой техники и живой силы. Ими предпринимались все меры — ни в коем случае не допустить советским войскам перейти Днепр, потому как при таком исходе Красная Армия овладеет инициативой на значительную ширину фронта.
Авангардом продвигался в сторону Днепра батальон Балаяна, входившего в состав 69-й механизированной бригады 9-го механизированного корпуса. Шли маршем в сторону города Лубны, достигнув которого пошли на Прилуки, затем вышли на село Золотоноша. По рации комбат сообщил в штаб бригады о пройдённом маршруте, и получил приказ двигаться к городу Переяслав-Хмельницкий. К началу третьей декады сентября, достигнув города, батальон расположился невдалеке от него.
Пред батальоном в нескольких считанных километрах был Днепр...

 

 

 

4 | 3 | 2 | 1

 

 

Комментарии

Оргкомитет МТК «Вечная Память» напоминает, что в Москве проходит очередной конкурс писателей и журналистов, посвящённый 80-летию Великой Победы! Все подробности на сайте конкурса: www.victorycontest.ru Добро пожаловать!